Ieeja
Reģistrācija
Zurbu – tās ir vietnes par pasaules pilsētu vēsturēm
Par Zurbu

Елгавский дворец в Истории (часть IV)

Saruna 4
Atbildes 0
  1. Pils
  2. Дворец
mitavez, : Елгавский дворец в Истории (часть III)

Однако летом 1762 года вновь наметился неожиданно удачный виток в судьбе опального герцога. „Бабий век” был опять благосклонен к незаурядной личности эпохи. Екатерина Вторая, Цербстская княжна, немка по-национальности, покорила Российский трон. В трезвом расчете на его лояльность России, она не только окончательно помиловала Бирона, вернув из ссылки к себе в столицу С-Петербург, но и восстановила его в правах герцога, проведя перед тем огромную работу по дипломатической линии с Станиславом Понятовским – польским королем (сюзереном Курляндского герцогства) для того, чтобы успешно склонить польский Сейм в пользу Бирона. Постаревшему герцогу Екатерина разрешила вернуться в родную Митаву и достраивать дворцы, но с условием - уже не надеяться на казну Российского государства. Поэтому завершающий период строительства (1764-1772) растянулся. В общей сложности, стройка длилась около десяти лет.

Вернувшегося в Митаву Бирона с его незаконченным детищем – Елгавским дворцом, ждал еще один сюрприз судьбы: возвращение в Курляндию, близкого знакомого - также поседевшего за прошедшие годы его личного придворного архитектора Франческо Бартоломео Растрелли. Когда-то 25 лет назад он начинал при герцоге свою блистательную карьеру, а теперь под старость лет из-за капризов моды в придворной архитектуре (вкусы публики склонялись уже к классицизму) остался не у дел. Старый мастер, еще подростком, покинувший Италию в поисках лучшей доли в России вместе с отцом Карло, мечтал под конец жизни вернуться на родину. Екатерина, всемилостивейше позволила Растрелли эту поездку с небольшим условием: задержаться у Бирона в Митаве и помочь в заключительной стадии строительсва Елгавского дворца. За кадром истории остались эмоции этой неожиданной встречи двух некогда именитых персон, когда-то прямо причастных к воплощению в Курляндии великого архитектурного замысла 18 века, но незавершенного тогда по воле судьбы.

Расстрелли активно участвовал в надзоре над дворцовым строительством последнего этапа и находился в крае 1764–1767, попутно прикладывая руку над эскизами дворянских усадеб в Залениеках, Свете и других местах Елгавского района, которые уже после его смерти воплощены его замечательным учеником, продолжателем его таланта в собственной манере, датчаниным Северином Енсеном.

Здесь же в Митаве венцом жизненного творчества Растрелли стало создание проекта первого каменного православного собора в Елгаве. Он был реализован уже после его смерти. …Жемчужина православного зодчества, Симеона-Анненский собор является сегодня одной из 4 культурно-исторических визиток города, (летопись этого храма заслуживает особого экскурса). Растреллиевское наследие насквозь переплетено с историей города: в сквере у 3 основной школы по улице Узварас находится нелокализованная могила жены Растрелли - прихожанки бывшей здесь когда-то Реформаторской (униатской) церкви. Благодаря С-Петербургскому искусствоведу Константину Малиновскому старую дискуссию о месте, где похоронен великий зодчий русского барокко отныне можно считать закрытой. Он обнаружил заветную запись в блокноте С-Петербургского ученого Якова Штелина. Вопрос посещения Расстрелли родины, Италии невольно отошел на второй план, но теперь доподлинно известно, что иногда курсируя в поисках заработка между Митавой, Берлином и Петербургом, он большей частью времени оставался в Митаве, похоронив здесь жену, а умер в Санкт-Петербуге в 1771 году от разрыва сердца (в возрасте 71 года), обремененный все теми же житейскими заботами и в поисках хлеба насущного. Ему не хватало ни пенсии, ни заказов на уже вышедший из моды к тому времени стиль, с трудом удавалось содержать семью. Его патрон, герцог Бирон также уже не мог ему чем-то помочь. Он не успел сполна насладиться жизнью в своей резиденции. Великий курляндец скончался ровно через 3 недели (в возрасте восьмидесяти двух лет) после отпразднованного новоселья. Между тем, Латвии досталось в наследство уникальное архитектурное творение его мастера.

…После смерти Эрнста Иоганна Бирона, герцогство унаследовал его сын – Петр Бирон. Он не обладал такими хозяйственными и управленческими способностями, как его отец. Поэтому постоянно конфликтовал с высшим органом уравления в Курляндии, ландтагом и здешним дворянством. П.Бирон был более меценатом культуры, нежели толковым правителем. Он длительно путешествовал по Западной Европе, ее университетам, сокровищницам культуры (особенно галереям и музеям Италии), собрал приличную коллекцию предметов живописи и антиквариата. Он предчуствовал поглощение своего крохотного государства Великой Российской империей, поэтому активно скупал в Европе недвижимость. Саганский замок в Силезии (Польша), Братиборжицкий замок в Чехии, замок Фридрихсфельд под Берлином по сей день отчасти принадлежат многочисленным потомкам (всего их около 200) Биронов в Европе. Вполне логичным и добровольным было решение П.Бирона навсегда покинуть Курляндию в предпоследний год жизни Екатерины Великой, успев совершить с ней крупнейшую для своего времени сделку - продажу всех своих владений в Курляндии Российскойи империи за два с половиной миллиона рублей и передачу своего государствишка под ее корону. Для перевозки выплаченной Екатериной денежной компенсации и огромного багажа из содержимого Елгавского дворца (в том числе, с уникальной коллекцией живописи и др.) было организовано около 100 лошадиных упряжек. Курляндия, как составная часть территории Латвии, последней на более сотни лет вошла в состав Великой Российской империи. Точкой отсчета для Митавы, как столицы Курляндской губернии стал 1795 год.

Сразу за этим событием в истории Елгавы последовало прибытие сюда французского короля-изгнанника (Великой Французской революцией) и его пребывание с многочисленным двором Бурбонов в Елгавском дворце. Помпезная жизнь брата казненного правителя Франции и его семьи, здесь приходится на периоды 1798-1801 и 1804-1807. Богата на события во дворце была она у версальских беженцев, нашедших приют здесь по воле сына Екатерины Второй, нового императора Павла Первого.

Двор Людовика и он сам жил во дворце на широкую ногу. Русский монарх выплачивал ему приличное по тем временам жалование – 200 тысяч рублей в год. Постоянно устраивались званные обеды, пышные приемы, балы, салоны, оперы и прочее, как непременный атрибут французской придворной жизни 18 века. В историю Елгавы прочно вошло прибытие сюда генералиссимуса А.В. Суворова по дороге перед славным Переходом через Альпы - последнего победоносного сражения Русской Армии под его командованием. О чудачествах гения военного искусства России в Митаве также остались легенды.

Кульминацией уходящего века здесь стала масштабная, высокосветская свадьба между прибывшими сюда специально по этому поводу герцогом Ангулемским Людовиком Антуаном и юной племянницей короля, Марией Терезией. Характерной чертой этого свадебного пира стали белые лилии – символ королевской власти во Франции. Этих цветов было предостаточно летом 1799 года вблизи замка на реке Лиелупе. Именно ими были щедро украшены залы дворца в день бракосочетания, а таинство брака было освящено главным духовником семьи казненного революционерами брата Людовика 18 Людовика 16, аббатом Эджвортом де Фирмонтом, причащавшего последнего и его жену Антуанетту перед эшафотом…

Колебания и изменения политических настроений в России в отношении Наполеона у тогдашних царей Павла Первого и, свергнувшего его следом, Александра Первого (от обожания до ненависти) сказалось на судьбе „короля без родины” Ему опять долгие годы пришлось скитаться по монаршим дворам многих европейских стран. Лишь когда окончательно был разбит Наполеон был Людовик 18 взошел на французский престол.

Есть версия о знаменательном событии, произошедшем в Елгавском дворце в 1818 году, якобы русский император Александр Первый под сводами его парадного зала самолично и торжественно провозгласил в Курляндии отмену крепостного права (в одной из исключительно первых губерний Российской Империи в Прибалтике, задолго до его отмены по всей стране). Надо отметить, что текущий 19 век с его практическим мышлением и подьемом экономики не лучшим образом отразился на аутентичности внутреннего убранста (интерьеров) Елгавского дворца относительно исторического оригинала. Как архитектурная и художественная ценность, он уже полностью служил в качестве административно-хозяйсвенного учреждения, подвергаясь многочисленным перестройкам и ремонтам, без учета его растреллиевской эстетической составляющей, как культурно-архитектурного шедевра 18 века. В соответствии с этим использовались и его высокосветские аппартаменты. Между тем дворцовые легенды связывают постоянные пожары, возникавшие в разные эпохи, как правило в северном корпусе дворца в разные эпохи (в том числе и в наши дни), с игнорированием основной миссии Елгавского дворца – полного служения культуре, как бы предначертанной свыше…

Вплоть до развала Российской империи и кардинальных перемен в ней (Революции 1917 года и обретения Латвией государственной независимости в 1918 году), Елгавский дворец был резиденцией Курляндского губернатора, здесь же располагались губернские административные учреждения и квартиры чиновничества. После войны с Наполеоном 1812 года был период относительной стабильности (кроме революции 1905 года) в одной из самых западных губерний и государстве Российском в целом. Прибалтийские губернии России считались наиболее развитыми в экономическом отношении, с высокоразвитой индустрией и транспортной системой, унаследованной от немецкого порядка хозяйствования. Наиболее известные из производств льнопрядильня Хофа, пивной завод Кройца, клееночная фабрика Гребнера, книгоиздательство Штефенхагена и многие другие. Экономика Курляндской губернии, как одна из ведущих по всей России, непосредственно спобствовала выходу России к 1913 году в мировые лидеры по большенству экономических показателей.

Тяжелым испытанием для Елгавского дворца выдался 20 век. В период Гражданской войны в России и боев за суверенитет Латвии дворец был частично разрушен и разграблен мародерствовавшими солдатами авантюрного полковника царской армии Бермонта–Авалова, а во время Великой Отечественной войны в 1944 году дворец стал эпицентром кровавых сражений на подступах к Елгаве между войсками гитлеровской и советской армий. Немецкий коммендант обявил город крепостью перед нависшей угрозой операции „Курляндский котел”, а из окон дворца гитлеровцы вели прицельный огонь из пушек и крупнокалиберных пулеметов по наступавшим с стороны реки советским солдатам. Сталин лично контролировал операцию по освобождению Митавы от фашистов и был бзбешен неудачами на этом направлении. Сам город около 6 раз переходил из рук в руки. Трагедией стало полное разрушение (90%) исторической фахтверковой архитектуры Елгавы. Даже после войны в подземных коммуникациях дворца находили иссохшие скелеты гитлеровцев при полном боевом снаряжении и связкой гранат – свидетельство кровавых боев за город. Символичен факт, что в конце 40-ых годов на фоне разрушенной Елгавы всесоюзная киностудия снимала художественный фильм о Сталинградской битве…

Реставрация в конце 50-х начале 60-х годов 20 века, чудом уцелевшего, но сильно пострадавшего в результате боев за город Елгавского дворца, стало всенародным делом тогдашней Советской Латвии для продолжения в нем в первую очередь деятельности высшего учебного заведения. Во многом благодаря этому мы видим сегодня еще и уникальный памятник истории и архитектуры Латвии уже Европейского значения, сохраненный для потомков 21 века в своем общем оригинальном оформлении.

…Еще во времена Первой Латвийской Республики, после реставрации 1928-1933 годов, во дворце были размещена Сельскохозяйственная Камера Латвии, а в 1939 году по распоряжению тогдашнего президента страны, Карлиса Ульманиса (агронома по профессии) была основана Латвийская Сельскохозяйственная академия, которую разместили в здании Елгавского дворца. В нем она находится и по сей день (уже как университет).

56° 39' 21" N 23° 43' 59" E