Ieeja
Reģistrācija
Zurbu – tās ir vietnes par pasaules pilsētu vēsturēm
Par Zurbu

Елгавский дворец в Истории (часть II)

Saruna 4
Atbildes 1
  1. Pils
  2. Дворец
mitavez, : Елгавский дворец в Истории (часть I)

Словно контраст рижским злоключениям, в Митаве Петра ждал теплейший прием. Герцог, Фридрих Казимир, на всей дороге от моста ведущей к замку приказал выстроить почетный караул из личной гвардии, а также выслал ему на встречу золоченую карету. Торжественный вьезд Петра в Митаву приветствовали сотни горожан всех сословий, а самый большой в бывшей Курляндии колокол (установлен в 1696 году, сейчас его фрагмент – экспонат дворцового музея) башни Свято-Троицкой церкви - духовного символа здешних немцев – сопровождал Его Царское Величество непрерывным звоном. Тогдашний правитель Курляндии был сыном легендарного герцога Якова Кетлера, в честь которого сегодня переименована центральная площадь (бывшая Ленина) Елгавы. Герцог Яков Кетлер был известным судостроителем, владельцем судоверфей в Лиепае и Вентспилсе, ведущим экспортером парусников в Западную Европу. Он умело поставил на первый план своей деятельности хозяйственную политику в подвластном ему крохотном государстве, в результате чего был сказочно богат и являлся одно время даже кредитором для многих западноевропейских монарших дворов, в том числе и Английской королевы. О приобретенных на коммерческой основе и десяток лет принадлежавших нашему герцогу паре колоний, в Гамбии и на острове Тобаго в Латинской Америке, до сих пор жива память в латвийском народе и слагаются легенды.

Митава, как один из первых традиционно-готических Прибалтийских городов, особенно интересовала Петра, так как перенимать для России новый опыт, быт, традиции и технологии предполагалось прежде всего от немцев. Предания гласят, что герцог Фридрих Казимир помимо личного приема, сопровождал молодого царя на прогулке в столице Курляндии, показывая все достопримечательности и ньюансы немецкого уклада. Он будто-бы впервые завел Петра в местную аптеку еще в Митаве, где в сосудах плавал не то заспиртованный крокодил, не то саламандра (животное южных широт, подобное ящерице), что привело русского царя к истинному изумлению; повторно царь наблюдал заспиртованную саламандру в Лиепае Трудно сказать, было ли именно это поводом для идеи основания первого в России музея - Кунст-Камеры в Санкт-Петербурге, что вполне вероятно, поскольку немало исторических источников подтверждают факты посещения и неподдельного интереса царя во время поездок по Европе к тамошним аптекам и их диковинкам, начиная с Курляндии…

Задержка царя с посольством из-за наводнения в Митаве в апреле на 10 дней не пропала даром: в течении ее были проведены важные переговоры с Курляндским герцогом о возможном союзничестве в войне против Турции, что предполагалось первоначально, но позднее, по ходу поездки Петра по Европе, переросло в создание альянса против Швеции. Теперь уже первостепенным вопросом Российской политики стала борьба за выход к Балтийскому морю. Переговоры с Фридрихом Казимиром были успешными, герцог обещал поддержку своей армии на случай войны. Его брат Фердинанд, последний из Кетлеров участвовал в составе Польско-Саксонской армии короля Августа Сильного в в безуспешной осаде Риги в 1701 году.

Другой момент этих встреч был, тогда еще вскользь, отмечен идеей о возможном замужестве племянницы Петра Анны Иоанновны за сыном герцога, Фридрихом Вильгельмом. Петр, при случае, как бы невзначай, брал на руки маленького Фрицку (Фридриха Вильгельма), приговаривая в том духе, что бравый жених растет для его племянницы Аннушки Царь задумал далеко идущие планы по породнению монарших династий. Эта традиция была довольно распространена в Западной Европе, но позабытая со времен Ярослава Мудрого в тогдашней России. К этой теме уже основательно подошли после Полтавской битвы осенью 1709 на переговорах между представителями монарших дворов России и Курляндии.

Дальнейший путь Петра, жаждавшего знаний, лежал в Либаву, откуда он на зафрахтованном судне в качестве простого пассажира поплыл в Кенигсберг. В нынешнем Калининграде состоялась первая встреча с прусским королем и были с отличием окончены артиллерийские курсы подполковника Штернфельда. Впереди предстояли масса судьбоносных встреч, знакомств. приемов и переговоров, плотницко-судостроительная практика в Голландии (Саардаме и Амстердаме), перенятие опыта в технике, оружейной промышленности, судостроении, медицине и многих других сферах жизни западноевропейских стран.

В 1700 году началась Великая Северная война, которая не обошла стороной и Курляндию. В период 1705 года здесь также развернулся театр военных действий (осада важных курляндских крепостей Митавы и Бауски, известное Мурмуйжское сражение между корпусами Б.П.Шереметева и А.Левенгаупта). Однако лишь после поворотной Полтавской победы в Полтавской битве, когда превосходство русских стало очевидным, Петр решил осуществить давнюю мечту: организовать свадьбу своей племянницы с сыном герцога Курляндского. Осенью 1709 года, Петр лично участвует в заключительных переговорах и составлении договора с герцогским двором о бракососочетании русской царевны и сына герцога. Сам жених, Фридрих Вильгельм, к моменту переговоров оканчивал Кавалерийскую школу в Пруссии.

Невеста, Анна Иоанновна, в тогдашней типично российской традиции патриархата и превосходства мужчины, ничего не решала. Петр, в свойственной ему грубоватой манере, приказал выйти за Фридриха замуж из политических соображений. Поступая в духе своего времени Петр, как глава Дома Романовых, совершенно не считался ни с чуствами обоих новобрачных, ни с печальными последствиями, навязанного по расчету брака. Однако надо воздать должное русскому царю в том, что отдельным пунктом брачного договора было закреплено: Анна Иоанновна, несмотря на предстоявшую жизнь среди преимущественно лютеранского населения Митавы (немцев и латышей), останется в лоне православной церкви. Поскольку в столице Курляндии, в которой предстояло жить племяннице Петра в то время вообще не имелось православных храмов, согласно договору курляндцам вменялось в обязанность возвести у себя в городе первый православный храм для нужд Ее Светлости и Двора при ней. Именно с первой деревянной церквушечки рядом с нынешним городским музеем начался исторический отсчет времени Православия в Курляндской столице. Храм этот стоит и поныне, правда, в измененном перестройками виде. Любой путник, заехав в Елгаву, обратит внимание на голубые купола большого собора во имя Святых Праведных Симеона и Анны в византийском стиле и элементами барокко. Это не случайно, так как сам великий зодчий Санкт-Петербургских дворцовых ансамблей итальянского происхождения, о котором ниже пойдет речь, приложил руку в архитектуру легендарного елгавского храма.

Петр, с детства наделенный политическим чутьем, предвидел, что Анна Иоанновна, будучи женой Курляндского герцога Фридриха Вильгельма, и живя в Митаве, будет, говоря современным языком, лоббировать интересы России. На политику российского влияния и сделал ставку русский царь в Курляндии, что не сразу, но через века ярко отразилось на богатстве и своеобразии культурно-исторического наследия Земгальского региона современной Латвии.

Отдельной истории заслуживает сама свадьба, сыгранная в Санкт-Петербурге поздней осенью 1710 года. Особая помпезность всех церемоний, „игра на публику”, необычное для многочисленной немецкой делегации гостей шоу в чисто русском, широко-разгульном стиле, отличали это торжество от привычных.

Петр Алексеевич, сам как организатор и тамада свадьбы, строго следил за наполняемостью и осушением бокалов с вином и водкой, лично подливал это молодым и выпивал за их здравицу (видимо не в лучших обычаях русского застолья, не знавшего меры в питие). Столы ломились от яств (блюд) и выпивки: немереное количество водки, вин, ликеров и коньяка, зажаренных целиком поросят отразилось потом на судьбах людских В неописуемый восторг пришла публика, когда из огромнейшего пирога на столе, в виде своеобразной начинки выскочили карлик с карлицей и станцевали менуэт для новобрачных. Удивительно, как вообще они там уместились?!. Еще заранее царь Петр особым указом приказал для этой свадьбы собрать лилипутов со всех российских губерний; в Петербург их свезли десятками. Многие подробности этого пира на весь мир и его печальный итог стали теперь уже достоянием российско-латвийской истории. Девятнадцатилетний герцог был еще очень молод и слаб в плане русской выпивки, а царский обычай того времени в принудительном порядке пить водку, строго соблюдался. Немцам приходилось считаться с тем, как бы не попасть в царскую немилость или под обвиненение в неуважении русских традиций. Дозированный западноевропейский этикет питья, увы, еще отсутствовал!

Развязка, длившейся почти два месяца (с ноября по конец декабря) и нерпривычной для немцев свадьбы, наступила сразу после нее, на одиннадцатый день января 1711 года, когда уже покинувшая Санкт-Петербург карета, с измученными пьянством новобрачными, направилась в Митаву. В дороге, не успев отьехать, Фридриху Вильгельму прямо в карете стало плохо, пришлось делать экстренную остановку на первом постоялом дворе в 40 верстах от С-Петербурга. Ни чем не смог помочь и лекарь, срочно вызванный к находившемуся уже без сознания, несчастному супругу бедной Анны (тем более практиковавшимся тогда еще кровопусканием). Герцог, по выражению историка Ключевского «испустив дух спиртной» скончался. Есть несколько версий ученых по поводу причин его смерти. Помимо итогов чрезмерного пьянства, заслуживает доверия и факт вспышки острого восполения легких из-за стоявших под Петербургом в тот день сибирских морозов под -40 градусов. Права народная мудрость, выраженная русской пословицей „что русскому хорошо, то немцу – смерть”.

56° 39' 21" N 23° 43' 59" E