Ieeja
Reģistrācija
Zurbu – tās ir vietnes par pasaules pilsētu vēsturēm
Par Zurbu
Sakārtot pēc
  • laika pēc noklusēšanas
  • ieraksta labošanas laika

Немного вопросов 2

Saruna 2
Atbildes 0
  1. Pēteris I
  2. Пётр I
mitavez, : По стопам Петра Великого в Митаве

Можно у Вас поинтересоваться источником сведений про желание Петра приобрести дыбу? А где упоминается активное участие в ремесленничестве? Откуда всплыло придание про "митавкую" саламандру, когда все историки цитируют ТОЛЬКО письмо царя из Либавы?

Наконец, почему упоминаемый в различных источниках "царский брус" - это предание, а всплывшее в "историческом" романе бревно, которое "герцог приказал поместить в митавский музей" - факт? Кстати, откуда сведения, что "царский брус" был для строительства школы?

Ни у одного реального историка мне таких сведений не попадалось. Поделитесь библиографическим списком пожалуйста.

"Oна – свидетель торжественной мессы… 2

Saruna 2
Atbildes 0
  1. Svētās Trīsvienības baznīca
  2. Церковь святой Троицы
mitavez, : Святотроицкая башня – символ былой Митавы

"Oна – свидетель торжественной мессы в честь кайзера Германии Вильгельма II, прибывшего в только что взятую Митаву с целью инспекции своих войск во время Первой мировой войны".

Немцы взяли Митаву 1 августа 1915. (www.stahlgewitter.com/15_08_02…)
Визит кайзера нето 29 нето 30 мая 1916 (www.stahlgewitter.com/16_06_01…).

Так почему же она "только что взятая"?

Latvijas Mākslas akadēmijas vēstures institūta… 4

Saruna 4
Atbildes 0
  1. Kartes
artursreiljans, : Paldies! Būtu lieliski, ja Jūs…

Latvijas Mākslas akadēmijas Mākslas vēstures institūta izdotajā "Jelgava: Arhitektūras un mākslas virtuālā rekonstrukcija" , kurā publicēts tieši šis plāna eksemplārs, tas datēts kā 1907. gada izdevums, vairāk neko neminot.
Vienīgo bibliogrāfisko pieminējumu esmu atradis šeit: http://www.foark.umu.se/samlin… ar datējumu 1903. gads.

По стопам Петра Великого в Митаве 2

Saruna 2
Atbildes 1
  1. Pēteris I
  2. Пётр I
По стопам Петра Великого в Митаве

…Наш город по праву может гордиться своей историей. Через него, с остановками, проезжали великие мира сего. Митаву считали, своего рода постоялым двором русских монархов на транзитном пути 17-18 веков из России в Западную Европу. Петр Великий бывал у нас, по крайней мере, три раза и все посещения были немаловажны как с дипломатической, военной так и с династической точек зрения.

Предыстория посольства

Первая поездка на Запад была продиктована желанием царя самому все воочию увидеть, все узнать: каково же оно европейское иноземье, чьим духом он проникся еще в Немецкой слободе Москвы? Россия в ту пору стояла в предверии Северной войны за выход к Балтийскому морю, а ее политика выражалась началом разносторонних контактов с Западной Европой. Суть поездки была гораздо шире первоначальных планов антитурецкого союза..

10 марта 1697 года 25-летний Петр, горящий желанием перемен в государстве Российском и, не без влияния своего друга и соратника Франца Лефорта (от него исходила идея такого путешествия), отбыл в составе Великого посольства из Москвы в страны Западной Европы. Целью этой особой дипломатической миссии молодого царя было ознакомиться с достижениями западной цивилизации и ее передовыми технологиями той эпохи, ближе познать и перенять для России западный образ жизни, привлечь союзников в грядущей войне. Впервые в Европу отправился русский царь собственной персоной. С истинно русским размахом была организована поездка, представлявшая из себя необычное зрелище: 250 человек-послов, среди них сподвижники, личная гвардия царя, сотня волонтеров и иностранных советников, а также к ученью призванных молодых дворян. По пути расчитывались соболиными шкурками, золотом и драгоценными камнями - российская валюта 17 века, котировавшаяся везде. То была первая презентация дореформенной, патриархально-боярской России на Европейском уровне. Такими, рвавшиеся на Запад, Петр - первым, а послы -тремя днями позже, явились из Риги в Митаву и …застряли в ней из-за весенней распутицы и бездорожья на несколько недель.

В гостях у герцога

… Холодый прием, уготовленный в лифляндской столице шведским губернатором Дальбергом "уряднику Петру Михайлову" и подозрения в шпионаже его спутников оставили от Риги неприятный осадок. Столица герцогства Курляндского выглядела резким контрастом рижским злоключениям. От самой Москвы послы не встречали такого почета к себе как в Митаве. Митава предстала образцом немецкого гостеприимства, искреннего расположения к русским. Правящий в то время герцог Фридрих Казимир жил на широкую ногу, как было модно в то время: любитель охоты, лошадей и украшений, он держал придворный штат актеров и музыкантов, зверинец экзотических животных… Имея хороший доход от мануфактур, особо от либавских судоверфей, во всем копировал Версаль и венский образ жизни. Впечатление от внешнего бюргерского благополучия, сытости, порядка, благоустройства и прочих благ цивилизованного западного общества молниеносно сказывалось на молодом Петре. Ему не терпелось все это привить у себя на родине.

По стопам Петра Великого в Митаве

Важному гостю из полуазиатской Московии (вскоре бытовавшее на Западе выражение будет забыто) герцог оказал радушный и торжественный прием. У ворот Старого замка к прибытию Петра был выстроен почетный караул из личной гвардии герцога. Еще на подьезде к Митаве царю герцогом была выслана лучшая из его золоченых карет, в которой он сам выехал на встречу. Под колокольный звон с башни церкви Святой Троицы вьезжал Петр в наш город. Такая же помпезная встреча была оказана и остальным участникам Великоцарского посольства три дня спустя (запоздавшим из-за досадной задержки в Риге по известным причинам).

…Не отразился ли этот теплый прием позже скрытой благодарностью со стороны Петра к нашему краю в конце Северной войны? Лифляндия с Ригой стали губернией России уже в 1710 году, а Курляндия с Митавой еще почти столетие оставались независимыми, лишь формально подвассальными Польше (вплоть до 1795 года)… Фридрих Казимир, как и его отец, славный Яков, проводил политику сближения с Россией. Он снабдил Петра рекомендательными письмами для многих дворов Европы, как было принято в те годы. Вместе с Лефортом они, перед поездкой, составили маршрут лифляндского, а также курляндского пути Петра от Митавы до Либавы и далее на Кенигсберг.

Не до этикета…

Их отношения в Митаве складывались своеобразно. Фридрих Казимир пытался везде его сопроводить как опытный гид, и услужить во всем, как того требовал придворный этикет, но Петру с его юношеским максимализмом и своевольным нравом хотелось осмотреться самому, к тому же царь рвался дальше к морю, через Пруссию в страну мечты - Голландию. Задерживаться в Митаве он не собирался, если бы не весеннее бездорожье и разлив рек, задержавшие посольство в городе на некоторое время. Привыкший к роскоши и беспечности, герцог как мог ублажал Петра. Ему и послам в Митаве были вручены богатые подарки, без оговорок заключен военный союз, впервые высказалась мысль и о породнении дворов (замужестве в будущем царевны Анны Иоанновны и принца Курляндского Фридриха Вильгельма). Фридриха Казимира покорила незаурядная личность высокого гостя, чья кипучая энергия преобразователя била ключом. Герцог искренне удивлялся русскому царю, и было чему: его причудам, сумасбродству и открытости суждений о необходимости реформ, ломки нравов, варварских законов и предрассудков родной России. Атмосферы зарождавшейся дружбы не испортил даже конфуз, который быстро замяли: Петр захотел приобрести для судного приказа здешнюю не то дыбу, не то колесо (средневековое устройство для пыток преступников), но его отговорили. Слишком свежи были в памяти Петра жуткие стрелецкие восстания в Москве и интриги Софьи… В Москву он послал символический подарок, купленный в местной лавке - добротный митавский топор, с письмом князю-кесарю Ф. Ромадановскому "на отмщение врагов маестату вашего" (князь Ф. Ромадановский - заместитель Петра по государевым делам в России на время его отьезда в 1697-1698 гг).

…Таких гостей в Митаве не было никогда. Правда, в 1756 году состоялась историческая аудиенция боярина Ордина-Нащекина у герцога Якова, но этот проезд Великого посольства русских через Митаву в 1697 году - событие из незаурядных, повергшее местное бюргерство в изумление. Интересно, что в первой загранпоездке, патриотизм молодой Петр и послы выразили в русской национальной одежде, в которой одеты были навсем пути следования от Москвы. В Митаву вьехали в комзолах, кафтанах еще стрелецкого покроя и шапках из соболиного меха. А уже в 1700 году вышел указ Петра о переходе россиян на европейскую форму одежду…

Царская практика Петра в Митаве

По ходу поездки бросалась в глаза необычная тяга молодого царя к знаниям, граничившая с природным любопытством. Его визитной карточкой на личной печати из сургуча стали слова "Аз бо есмь в чину учимых и учащих мя требую". Освоение всяческих наук , навыков, плотницкая и кораблестроительная практика Петра, бредившего морем и флотом, проходили не только на судоверфях Голландии и Англии, но везде по ходу поездки, где только можно было бы чему-нибудь поучиться, приложить руку и инструмент. Для расширения кругозора и знаний Петра интересовало все - военное дело, экономика, культура, искусство, науки, религиозная приверженность досель ему неизвестных западных стран.

Не стала исключением и столица герцогства Курляндского. Немецкий уклад жизни был размеренным, но основательным и практичным в делах, а также меркантильным с точки зрения хозяйственных интересов бюргерства и самого герцога. В Митаве славились школа и традиции ремесленничества. Мастера своего дела были обьединены в гильдии ремесленников.

В нашем городе Петр время зря не терял: помимо переговоров с герцогом, знакомился с бюргерством, купцами, ремесленниками, подрядчиками… В этой связи, примечательный эпизод описывается в историческом романе А. Соколова "Меншиков", где предложена одна из возможных версий времяпрепровождения Петра Первого в Митаве. Вот цитата из этой книги: "В Курляндии славились плотники по ремонту поврежденных судов, - особо искусно вытесывали они килевые части шпангоутов (основная часть каркаса коробля в морской терминологии), наиболее подверженные порче, поломке. И Петр немедля решил сам перенять у них это искусство и заставил своих волонтеров учиться тесать по "курляндски".

Тесали старательно, Чисто в отделку получилось у самого Петра, у Данилыча и у десятника второго десятка волонтеров Плещеева Федора. Вытесанное Петром "по месту" бревно герцог приказал поместить в митавский музей…"

Остается загадкой, в какой?. …Курляндский провинциальный музей был основан лишь в 1818 году. Вероятно, в Старом Митавском замке герцог имел личное собрание произведений искусства и предметов старины, представляя это помещение Петру как музей. Важен след, оставленный здесь в предании о русском царе, о чем еще речь пойдет ниже.

Из преданий о пребывании Петра в Митаве

Есть еще одно, заслуживающее внимание. В этом контексте можно полнее представить, как коротал время в Елгаве русский царь. В то время по указу герцога в городе строили школу - здание в типично немецком фахверковом стиле. Интереса или практики ради и Петр предложил поучаствовать в отделке бревна под брус для перекрытия крыши. Этот самый "царский" брус позднее обернули бархатом прикрепив табличку, что сам Петр Великий приложил руку в строительство митавской школы, дабы оставить память потомкам о добром вкладе русского царя в развитие инфраструктуры просвещения курляндской столицы. Памятный брус, обитый бархатом в одной из довоенных школ (тогда 4 основная школа) города действительно сохранялся вплоть до начала XX века, а предание передовалось из поколения в поколение. На месте этой школы после Второй Мировой войны построена типография.

В провинциальной Митаве на Петра временами находила скука , но то чего не было в России у русского царя неизменно вызывало любопытство и неподдельный интерес. Так в одной из аптек города, по преданию, он с удивлением обнаружил необычный экспонат, своего рода кунсткамеру в миниатюре: заспиртованная саламандра в сосуде напоминала о недавних колониальных преобретениях отца Фридриха Казимира - герцога Якова (остров Тобаго и часть Гамбии), о бороздившем южные широты, мощном флоте Курляндии (более 100 кораблей - торговых и военных) - отголосок былого рацвета герцогства. Заспиртованная экзотическая живность дивила царя затем и в аптеке Либавы. Есть версии, что именно от такой рекламы в тогдашних немецких аптеках Курляндии, где искусство бальзамирования тел усопших членов герцогской династии было в традиции, зародилась у Петра идея Кунсткамеры в Санкт-Петербурге…

Великое приобретение досталось герцогу в наследство, по мысли Петра - это Балтийское (или, как называли Варяжское) море, чего не было в Митаве, но имелось в Либаве. Именно туда держал путь Петр после Митавы, чтобы впервые сесть на иноземное судно, не только вкачестве царя, но и пассажира-путешественника…

… Мы познакомили вас с преданиями только первого посещения нашего города в 1797 году Петром Первым. Впереди была Северная война с победой под Полтавой, новым этапом становления России, как великой державы. В этом же контексте история связала Латвию с Россией многими нитями прошлого, ведущего к настоящему - битва под Мурмуйжей (Вилце) и взятие Митавы в 1705 году, женитьба племянницы царя с герцогом Фридрихом Вильгельмом (Фрицкой, как ласково называл его Петр), 18 летнее пребывание Анны Иоанновны в Митаве, ее любовные несчастья и последствия воцарения на российский престол, бироновщина, гений архитектора Ф.Б. Растрелли, дворцовые стройки века не только в Санкт- Петербурге, но в Митаве и Руентале (Рундале)…

Митавская трагедия XX века 1

Saruna 1
Atbildes 0
  1. Kapi
  2. Karš
  3. Война
  4. Кладбища

Вторая мировая война нанесла Елгаве урон, сравнимый с трагедией Дрездена, Варшавы, Кенигсберга и других исторических центров Европы: было разрушено около 90% общей довоенной застройки. Во 2-ой половине 40-ых годов здесь на свежих развалинах снимали киноклассику сталинской эпохи „Битва за Сталинград”, в угоду фильма взрывая некоторые, чудом выжившие здания немецкого стиля, многие из которых были выдающимися памятниками здешней истории и архитектуры. А в 1950 году советская власть „добила” остатки уникального культурно-исторического наследия бывшего Курляндского герцогства, часть которого можно было отстроить.

Старушка Митава канула в Лету истории…

В августе 1944-го

… До Второй мировой войны Елгава была типичным европейским городом типа Любека или Бремена, со своеобразным немецко-латышским укладом жизни и такой же историко-архитектурной застройкой. Еще до войны сюда влекло любителей старины и туристов-эстетов со всей Западной Европы. С самой высокой в городе звонницы церкви Св. Троицы (бывшего храма крупнейшей в крае общины курляндских немцев) за 20-30 сантимов любой мог насладиться великолепной панорамой столицы Земгале. Неповторимый вид открывался на Елгавский дворец, рыночную площадь и колоннады, канал герцога Якова, дворцовую улицу и другие достопримечательности города. Бросалось в глаза обилие скульптур и декоративной лепки зданий. Дух творчества великого зодчего Растрелли передавался через поколения.

Разрушение города и вспыхнувший гигантский пожар произошли здесь в конце июля-августе 1944 года в результате жесточайших боевых действий за „окно” в Курляндию между советской и гитлеровской армиями. Эту военную трагедию города старое поколение горожан назвало катастрофой Елгавы в 20-ом столетии. Командование гитлеровской армии обьявило Елгаву крепостью со всеми вытекавшими отсюда страшными последствиями. Оборонявшие город гитлеровцы проводили огнеметные зачистки зданий. Тактика выжженной земли „прошлась” по Елгаве и ее жителям: выжили успевшие выбраться за город и спрятавшиеся в подвалах и погребах. Сегодняшние рассказы старожилов-очевидцев трагедии в чем-то уже навеяны легендами, но в чем-то горькой правдой памяти каждого – об эшелоне с амуницией, подогнанном немцами к вокзалу (с огромным скоплением эвакуировавшихся) за несколько минут до массированной бомбардировки советской авиацией города, об оставленной немцами на вокзале перед отходом злополучной цистерне со спиртом, о рапортах-скороспелках советских генералов Сталину, о салюте в Москве в честь взятия Митавы (Елгавы) в момент обратного – неожиданного контрудара гитлеровцев через реку Лиелупе , и последовавшей затем гибели тысячи советских солдат и офицеров, о приказе Сталина вернуть Митаву любой ценой…

Из рук в руки переходил город несколько раз. В трагедию вылилась здесь эйфория прорыва к Балтийскому морю. Со слов беженцев, зарево горящего города было видно даже из Майори (за 60 км от Елгавы).

Ликвидационный раж

Эхом не менее тяжелой трагедии отозвалось после войны уничтожение в 1949-1950 –ых культурно-исторического наследия Елгавы, часть которого можно и нужно былот сохранить. Навязанный городской партноменклатурой план послевоенной перестройки Елгавы на советско-сталинский лад стер с лица земли ещепригодные для восстановления здания - памятники архитектуры европейского масштаба, как например Дом Латышского общества, Курземский провинциальный музей, здания Курляндского рыцарства и Ремесленного общества, церкви св. Троицы, св. Николая, Реформаторов (на бывшей земле которой по преданию находится не локализованная могила жены Ф.Б. Растрелли) и другие здания.

Исходя из новой пространственной планировки города по приказу тогдашнего горисполкома, варварски бульдозерами был срыт и комплекс исторических кладбищ вокруг ж/д вокзала. В мае 1950 года здесь начали крушить все и вся. У согнанных на расчистку жителей этот эпизод послевоенного „восстановления” Елгавы из руин жуткой болью отложился в памяти на всю жизнь. Старики с содроганием вспоминают сегодня эпизод сноса гранитного Лачплесиса в 1952 году – первого памятника Освободителям Елгавы. Он стоял напротив вокзала, и в тот раз камень оказывался прочнее кувалд рабочих.

Кто из нынешних елгавчан знает, что в земле привокзального парка перемолоты могилы, склепы, надгробные плиты, людские кости? А ведь здесь покоится прах выдающихся людей в истории Елгавы, Земгале, Латвии: бургомистры города и губернаторы края со времен вхождения герцогства в состав России, известные священники, литераторы, деятели культуры и 1-ой Атмоды, как например Юрис Матерс; первый латышский книгоиздатель Индрикис Алунанс, отец латышского театра Адолфс Алунанс, родственники Аспазии и другие.

Пережившая все лихолетья лютеранская церковь св. Иоанна – немой свидетель бывших кладбищ вдоль тогдашней Литовской улицы, истории балтийских немцев, русских старообрядцев, многих именитых иностранцев. Часовня некогда стоявшая у церкви св. Иоанна, была местом последнего пристанища аббата Эджворта де Фирмонта, духовника обезглавленного французского короля Людовика XVI . Его брат, Людовик XVIII, гонимый Великой французской революцией жил изгнанником в Митавском (Елгавском) дворце, с перерывами в 1797-1807 годах. Над могилой умершего здесь же в Елгаве (1797) отца Эджворта, героически ухаживавшего за больными французскими беженцами, благодарный Людовик приказал возвести часовню и зажечь Вечный огонь, но в силу обстоятельств, спешно покидая Митаву (Елгаву) забыл ассигновать деньги на поддержание огня. Кладбищенский сторож до своей смерти из личных средств выполнял волю короля. Позднее уже никого не заботила судьба Вечного огня…

Поминая всех

…В начале 2002 года активист Елгавского Латышского общества Модрис Зиемелис выступил с инициативой: на видном месте, в нынешнем парке А. Алунана, напротив церкви Св. Иоанна установить мемориальную стену в память о существовавших здесь до 1950-го исторических кладбищах Елгавы. Согласно идее (проект уже подготовлен архитектором Айей Зиемелниецей), тут можно будет поставить свечи, своих близких, родственников и друзей всем, кто не знает местонахождения их могил в современной Елгаве. В свое время успели провести брусчатную дорожку от лютеранской церкви св. Иоаннна к предполагаемому месту установки памятной плиты, но на этом инициатива и остановилась. Увы, проект в парке А.Алунана на сегодня так и не реализован.

Отрадны в наше время энтузиазм и, доведенный до успешного конца, пример подвижничества настоятеля местной православной церкви Успения Пресвятой Богородицы, отца Феофана (Пожидаев), автора книги о первом канонизированном латышском священнике, великомученике Иоанне (Поммере). Отцу Феофану удалось воплотить в жизнь уникальный проект начала нового тысячелетия. Летом 2001 года на пожертвования прихожан во внутреннем дворике храма был установлен и освящен памятный крест, а в последующие годы создан целый мемориал в память еще об одном уничтоженном в послевоенные годы кладбище близ церкви, на котором погребены христиане разных конфессий. Что символично: сегодня на его месте находится элеватор-зернохранилище, а рядом расположены корпуса, обанкротившегося осенью 2008 года, хлебокомбината „Елгавас Майзниекс”. Приход, в свою очередь, ведя активную духовную жизнь, взвалил на свои плечи хозяйственно-благотворительные заботы об обездоленных и нуждающихся в эпоху кризиса людях (подспорьем и социальной помощью для многих, обнищавших ныне, елгавчан является здесь свое обустроенное сельско-приусадебное подворье) …